Отчет о походе

Туризм - Летние походы. Отчеты

После горы Кения мы отправились на север - в заповедник Самбуру, находящийся во владениях одноименного народа, родственного масаям. Почти каждый заповедник или национальный парк находится в ведении какого-нибудь племени. В любом случае, это была чья-то земля, и после того как предпочтение было отдано животным, людям стали платить за то, чтобы они этих животных не трогали - не стреляли, не метали копья-дротики и не выпасали свой круторогий скот.

Наш путь лежал через Исиоло - маленький пыльный городок, своеобразные Ворота Севера , т.к. дальше шоссе бежит в сторону Марсабита и Эфиопии. Север населен нилотскими и кушитскими народами-красавцами, самыми беспокойными из которых являются сомалийцы, самыми колоритными - туркана. Западным туристам не рекомендуют появляться в этих местах, пугая возможными нападениями с последующими ограблениями. Нашим путешественникам, гражданам России, которых постоянно грабит собственное государство, бояться каких-то там тощих кочевников просто смешно.
В Исиоло есть большая мечеть и не менее внушительная церковь, при этом её фасад украшает замечательное полотно, на котором Христос несёт хоругвь, играя при этом бицепсами, под стать заправскому атлету, посему у нас в народе картина получила неофициальное название Христос-атлет . Видно, автор полотна взял в расчет уважение, которое питают кочевники и охотники самбуру к физической подготовке человека. Сами самбуру в идеале - высокие, стройные, поджарые, бритые. В книжных магазинах Найроби продаётся шикарный толстый фотоальбом, повествующий о жизни самбуру во всех её проявлениях. Невольно проникаешься уважением к авторам альбома, наверняка проведшим не один месяц, а то и год среди племен самбуру. Как же наивен тот, кто полагает, что наведавшись туристом в то или иное племя на один день (и даже на пару дней!), он сможет собрать в свой фотоаппарат такую же блестящую коллекцию! Попозируют перед ним, попляшут туземцы - и на том спасибо!
После Исиоло начинается совсем другой ландшафт, отличный от сочно-зеленых нагорий центральной Кении. Вокруг - опустыненная саванна, серая, пыльная, с пучками невысоких колючих акаций. Вдоль дороги бредут флегматичные самбуру в красных клетчатых накидках с палками-посохами на плечах, женщины, прикрывающие лица пёстрыми хиджамами. Фейсал предупреждает нас, что фотографироваться они не любят и препятствует любой попытке сфотографировать самбуру на ходу, из окна автобуса-грузовика.
Как только въезжаем на территорию заповедника Самбуру, буквально натыкаемся на стадо слонов. Они пасутся совсем близко от въездных ворот, где женщины-самбуру продают сувениры - всё тех же вездесущих деревянных жирафов, масаев, миниатюрные маски с масайской же тематикой. Их делают, видно, на какой-то Малой Арнаутской в Найроби, поскольку не только в Кении, но и в соседней Уганде ассортимент один и тот же... Заповедник Самбуру лежит на берегу реки Эвасо-Нгиро, которая, стекая со склонов горы Кения, пропадает в болотах где-то на границе с Сомали. Самбуру плавно переходит в другой заповедник - Баффало Спрингс (Буйволиный источник) и Шаба (на правом берегу реки). Всё вместе они занимают относительно небольшую территорию. Туристов здесь не очень много, в отличие от Масаи-Мара или Амбосели, а потому гейм-драйвы можно совершать в относительном одиночестве.

Нас привезли в кемпинг на берегу реки. Из удобств кемпинг предлагал только туалет и душ; за напитками и сигаретами для курящих приходилось посылать гонца в ближайшую деревню. Помимо нас в кемпинге жила группа оверлендеров из Ирландии. Именно в Самбуру произошел эпизод с колючкой в ноге, эмоционально описанный выше. Кроме того, эти оверлендеры поразили нас тем, что ездили на крыше своего автобуса. По крайней мере, наблюдали это мы только один раз, поскольку второй раз, видимо, устраивать этот аттракцион в Самбуру почитателям Гиннеса и Святого Патрика не пришлось. Дело в том, что местность в долине реки Эвасо-Нгиро представляет собой уже не саванну, тем более опустыненную, но буш, полный колючих акаций и кустарников. Поскольку мы ехали по заповеднику с открытыми окнами, то ветки акаций с силой врывались прямо в салон автобуса, и если бы мы удачно не увертывались, пригибаясь к полу и прячась за сиденья, то одними бы ссадинами не отделались. Один раз черная колючая ветвь так заехала мне по лицу, что если бы в самый последний момент я не закрыл глаза, то не увидел бы не только продолжения путешествия, но и ничего более, и никакой Центр Федорова не помог бы... Нетрудно вообразить, но страшно представить, как эти же упругие ветви сметают с крыши автобуса горячие ирландские головы.
Кстати говоря, Гиннес - одна из немногих марок пива, которые рекомендую попробовать в Кении. Местное кенийское пойло Таскер (Tusker) напоминает скорее пивной напиток, алкогольную газировку, поскольку настоящее, нормальное пиво такими пузырями пениться не может. У нас тоже выпускают Квасной напиток на основе ароматизатора Квасной . За что Бивень (перевод с англ.) обожают кенийцы, непонятно. И туристам, особенно западным, он почему-то очень нравится.
В Самбуру сухо, несмотря на близость реки. Ветер гоняет клубы пыли. Мы поставили палатки метрах в двадцати от воды; утоптанные спуски к реке на другом берегу обозначали популярное место водопоя. Один раз мы видели водяного козла - очень красивое животное, своим благородным видом козла мало напоминающее. Просто обидно как-то его козлом называть. Вот зебре больше повезло - её полосатым ослом никто не называет... Но самые красивые копытные в Самбуру - ориксы бейса. У них изумительный серебристый окрас и прямые рога.

Только сейчас я вспомнил забавный эпизод, произошедший в одном из европейских музеев (по моему, это была Шатцкаммер в Вене), куда я привел группу российских школьников вместе с учителями в бытность мою гидом-сопровождающим автобусных туров по Европе. В витрине был выставлен прямой длинный рог, и когда один из ребятишек спросил меня, что это такое, я ничтоже сумняшеся прочитал аннотацию и перевел с немецкого, что это рог единорога. Ответ вполне удовлетворил любознательного школяра, и он тут же сообщил учительнице о происхождении странного экспоната. После чего она с очень недовольным видом крайне нетактично начала сомневаться в правоте моих слов, поскольку, по её разумению, единорогов не существует, и я втираю подросткам всякую чепуху. Конечно, может сейчас их уже нет в природе, но раньше, возможно, при определенных стечениях обстоятельств, их можно было встретить в девственных широколиственных лесах Европы. По крайней мере, так было написано: Рог единорога . Моё дело - перевести. А экспертизой пусть другие занимаются.
К чему я всё это рассказываю? А к тому, что только у ориксов могут быть такие длинные и прямые рога. Ориксы водились раньше и в Аравии (сейчас небольшая популяция сохранилась в Катаре). Видно, какой-то предприимчивый купец всучил на восточном базаре диковину средневековому европейскому туристу ( Рог единарога, дарагой! ), а тот отнес её куда следует, т.е. в музей королевский. Обычное дело!
Помимо ориксов в Самбуру есть ещё животные, которых не увидишь в парках к югу от Найроби. Например, зебра Греви, которая обладает самым изящным узором на своей шкуре, и т.н. сетчатые жирафы, названные так по своему орнаменту. Много антилоп импала, тех же слонов. У реки пасется стадо буйволов. Конечно, это не Масаи-Мара, не Серенгети и Нгоро-Нгоро. Но для знакомства со всеми ландшафтами Восточной Африки в Самбуру стоит съездить. Или хотя бы чтобы отогреться пару дней после зимней свежести горы Кения.

По Самбуру можно пройтись пешком, естественно, с егерем. Можно подняться на один из холмов и обозреть окрестности. Над Самбуру и Баффало-Спрингс вздымаются одинокие горы и останцовые скалы, что придает ландшафту более разнообразный характер, чем в степи Масаи-Мара.

До Масаи-Мара мы добирались долго, обстоятельно, с остановками. Первая значительная остановка была на линии экватора. Ничего особенного, надо сказать. Два столба и щит - тут, мол, экватор. Рядом - торговые ряды. Штук двадцать лавок, продающих сувениры. Методы заманивания туда и выманивания денег из карманов туристов разные. Всё продумано до мелочей. Наиболее цивилизованный заключается в презентации физических явлений, происходящих с водой и разными предметами при пересечении линии экватора. Вроде того, как вода в воронке меняет направление кручения при перемещении из северного полушария в южное. Презентацию проводит действительно презентабельный кикуйю в костюме и галстуке. Потом он предлагает купить сертификаты по пять долларов, удостоверяющие, что владелец побывал на экваторе. После реализации сертификатов уважаемый лектор приглашает в свою лавку. Все лавки пронумерованы; стоит вам только спуститься по трапу автобуса (а у нас, в связи с тем, что транспорт представлял гибрид автобуса и грузовика был именно трап), как подбегают бойкие торговцы и называют номер своей лавки. Запомни - мой номер пятнадцатый! Пятна-а-дцаты-ы-й! . Потом подходят снова и снова. Впрочем, ловкаческие приемы у всех достаточно однообразны. При этом, как только вы обнаруживаете их знание, интерес к вам сразу пропадает, т.к. становится очевидно, что надуть мзунгу-простофилю не удастся (мзунгу - ед. ч. белого человека на суахили; мн.ч. - вазунгу).

Помнится на одно из станций автосервиса под Найвашей, очень цивильной, с ресторанами и хорошими магазинами, к нам подошел некий живчик. Мой диалог с ним был следующим:
- Мистер, у вас есть какой-либо сувенир из вашей страны? Я мог бы обменять его на наш, кенийский сувенир!
- И какие же сувениры тебя интересуют?
- Кепка, авторучка, монеты...
- Ага... Я знаю: сначала ты обменяешь, а потом потребуешь заплатить еще деньги - разницу в стоимости. Это очень старый и хорошо известный трюк.
Живчик засмеялся, но в глазах его проскакал зайчик грусти. В другой раз, когда мы остановились в том же месте, он меня узнал, но не подал вида и не сделал попытки подойти к мзунгу. Этот мзунгу - плохой мзунгу. Слишком много знает...
В одном придорожном магазине был чрезвычайно богатый выбор антиквариата. Видно, как раньше у нас за иконами, здесь в Кении снаряжаются экспедиции в умирающие деревни, и там, у одиноких бабушек, скупаются за бесценок деревянные божки, а также копья, луки и стрелы, оставшиеся от их мужей, павших в неравной схватке с целым львиным прайдом посреди ночной саванны. Когда Мише Непрынцеву приглянулся божок, присевший на корточки, ему объявили цену в 16.000 кенийских шиллингов (205 американских долларов), но потом любезно скинули её до 14.500. Однако, такая мизерная скидка его не удовлетворила. Его цена была твердая - 3000 шиллингов, ибо именно эта сумма лежала в тот момент у него в кармане (впрочем, если бы там лежала большая сумма, вряд ли бы он предложил её продавцу - две недели, проведенные в Кении, давали о себе знать). Продавец возмутился, но тут к переговорам подключился я:
- Антиквариат?
-Антиквариат, антиквариат!!!
- Отлично! А сертификат есть? Заключение экспертов?
- Сертификат мы вам напишем! Запишем всю историю...
Продавец полез в карман за ручкой и начал шарить глазами по рядам деревянных божков в поисках хоть какого-нибудь клочка бумаги.
- Историю я тебе и сам напишу, - сказал Миша. - Короче, три тысячи!
Я не помню точно, какая конечная цена была у продавца. Кажется, пять тысяч шиллингов. К торгу подключился весь магазин. Продавцы и приказчики ожесточенно спорили; иногда накал страстей достигал такой стадии, что глаза спорщиков краснели. Заседание дискуссионого клуба прервал сам Миша, захлопнув дверь салона автобуса. Грузовик зарычал и тронулся с места. Зловеще оскалившийся антикварный божок, чья культурно-историческая ценность меньше чем за четверть часа упала ровно в три раза, остался на своем прежнем месте, продолжая ждать очередную жертву.
После посещения экватора мы отправились к водопаду Ньяхуруру (Томпсона) рядом с одноименным городом. Водопад красив, хотя нельзя сказать, что он представляет из себя что-то из ряда вон выходящее. Рядом с водопадом идет бойкая торговля сувенирами, а рядом со смотровой площадкой ждет туристов парочка кикуйю в перьях, с разрисованными розовым мелом лицами. Смотрят заискивающе: Мзунгу, сфотографируй нас! А мзунгу не хочет их фотографировать. И стоит-то фото копейки, а не хочет. Потому как врать не хочет, что был в Кении, а там такие вот туземцы в перьях ходят. Не ходят они уже давно, лет семьдесят поди. Вон, хамелеона ручного и то интереснее снимать...
У нас была остановка в кемпинге на озере Найваша, в самом сердце Счастливой долины тридцатых годов, когда на берегах озера обосновалась колония европейцев - англосаксов и скандинавов. Строили новую, счастливую жизнь! К счастью и к чести кенийцев, после независимости ничего разорять не стали. И по сей день в псевдошотландских особнячках живут старички, которые помнят Happy Valley в самые лучшие её годы. Впрочем, местность вокруг озера Найваша процветает по сию пору. Именно здесь выращивают тюльпаны, которые потом продают на голландских цветочных аукционах... под видом голландских тюльпанов! . Но самое интересное то, что несмотря на довольно большую плотность всевозможных ферм и производств, здесь можно встретить стада зебр и жирафов пасущихся просто так, вне зоны каких-то там заповедников и национальных парков!
Разместившись в лагере, мы отправились пешочком на берег озера. Он огорожен проволокой под напряжением, с тем, чтобы бегемоты не заходили во владения белых поселян. Эта проволока не является панацеей. Когда случаются перебои с электричеством, бегемоты разрывают проволоку просто так. В кемпинге Fishercamp на озере Найваша за последние три года было два эпизода с летальным исходом, причем, отнюдь не для бегемота.

В первый раз гражданка Норвегии пошла ночью в туалет. Пока она там была, в лагерь зашло семейство бегемотов. Дамочка вышла из сортира и прошла между малюткой-бегемотиком и его мамой. Мама рассердилась и растоптала скандинавку, которая, наверное, толком в темноте и не сообразила, откуда и почему на неё обрушилась смерть... Во второй раз инцидент произошел из-за человеческой глупости или из-за того, что людям не объяснили, как нужно правильно вести себя в месте, где в любую минуту можешь стокнуться с диким животным, причем не с белочкой из городского парка. Короче, муж возвращался из той же уборной, а жена только вылезала из палатки, собираясь туда отправиться (ох уж эти мне ночные хождения в туалет!). В это время по спящему лагерю прохаживался бегемот. Жена увидела морду бегемота прямо позади мужа, вскрикнула, достала фотоаппарат и щёлкнула... Несомненно, снимок получился хороший - турист на фоне бегемота! Но бегемот в фотографии понимал мало, фотовспышка его испугала и разозлила. В общем, затоптал он их обоих.

Бегемот, он что? Когда он на суше, он не пастью своею, не клыками опасен. Он просто прёт как танк и топчет туристов как петух кур (ну, не совсем так уж буквально; это я больше для красоты слова... вы же должны понимать.. не дети уже: тут бегемот, а тут - турист; это же разные вещи!).

Мы наблюдали бегемотов на озере Найваша, пока они сопели где-то на отмели, метрах в пятидесяти от берега. Но из воды они не вышли, чем очень нас разочаровали. Зато на озере достаточно много розовых фламинго, детей заката . В общем и целом, можно понять тех, кто предпочел Найвашу Европе - климат здоровый, нежарко, малярии нет. В Европе, конечно, тоже малярии уже нет, но нет такой романтики. Только бегемоты иногда, что называется, достают , но это случается не часто.

На следующее утро у нас случилась поломка автобуса-грузовика: какая-то деталь в двигателе отломилась и начала внутри него громыхать. Фраенсис поехал за новой деталью в город Найваша, а мы три часа кряду куковали на дороге, периодически посылая гонцов за пивом. Время провели весело; вышли на дорогу и начали петь песни и плясать под аккомпанимент купленных недавно сувенирных музыкальных инструментов. Такого Африка ещё не видела: белые пляшут на дороге и кричат давай дэнги, дэнги давай! . Проезжавшие на паркетных джипах африканцы смотрели на всё на это с неодобрением... А ведь это идея! Считается нормальным, когда черные грабят в темных переулках белых или стараются каким угодно способом их развести . А что если устроить ограбление белыми черных? Ведь им же в полицейском участке никто не поверит: напали двое вазунгу, отобрали корзину с бататом и двадцать шиллингов, грозились убить!... .
А самое смешное то, что нам исподволь удалось пару раз нагреть кенийцев. Кто-то из наших покупали сувениры за рубли (!), а потом горе-продавцы ходили среди нас и упрашивали купить эти рубли обратно. Естественно, курс был очень выгодный для нас, так что, господа, есть о чем подумать... Берите в Африку рубли - самый выгодный курс обмена, в отличие от американских долларов: то купюра, видите ли, мелкая, то старая (1996, а иногда и 1999 годов выпуска уже не принимают к обмену!). В лучшем случае, курс обмена снизят процентов на двадцать, а в самом худшем - вообще не возьмут злосчастные доллары.

Двигатель разобрали и починили, но время было потеряно, и нам вместо Масаи-Мара пришлось заночевать в Нароке. Обидно, конечно, но зато в качестве компенсации нас поселили в лучшем в Нароке отеле Транзит . Одну ночь отдохнули от палаток...
Одним из преимуществ езды на таких автобусах-грузовиках является то, что в нём можно сразу отправляться на гейм-драйв, прямо с вещами. Поэтому мы времени особенно не потеряли, т.к. сразу от ворот национального парка оправились искать зверей. Поначалу ехали по пустой степи; попались по дороге только парочка шакалов и семья бородавочников. Птички красивые порхали, но не за такой же мелочью мы сюда приехали! Червь разочарования начал терзать наши организмы, и без того вероятно мучимые иными, более опасными паразитами. Но вот на горизонте показалось нечто странное, черное, огромное, меняющее свои очертания. Это стадо гну! И какое стадо!
Я многое повидал за последние годы. Меня трудно чем-либо удивить, и дело не в свойственном моей натуре цинизме. Но тут я увидел то, что можно представить только во сне, и то как отголосок прошлой жизни. От горизонта к горизонту - несметное количество антилоп, зебр, козлов, буйволов. Это называется Великая миграция - Великий праздник жизни. Они приходят сюда в июле и в августе из Танзании, где в это время сухой сезон опустошает водоёмы. Многотысячные стада пересекают реку Мара, и это, наверное, самое впечатляющее и захватывающее зрелище из всех возможных в Африке. Что такое зоопарки? Забудьте про зоопарки, в которых животные грустным глазами смотрят на посетителей, лениво жующих попкорн. Поезжайте в Африку! Не верьте тем, кто уверяет вас, что это жутко дорого. Как говорил товарищ Менжинский в фильме Государственная граница - Это либо дурак, либо провокатор . Не верьте турфирмам, которые впаривают турпакеты по 5000 баксов за сафари. Всё гораздо проще и гораздо дешевле, если обходиться без глупой и абсолютно бесполезной роскоши отелей-лоджей по 500 долларов за ночь.

Мы жили в простецком кемпинге на берегу речки Талек. За кустарником на том берегу - парк Масаи-Мара, стада зебр и антилоп. В самом кемпинге хозяйничали масаи, поскольку формально всё здесь принадлежит им . Они охраняли наш лагерь по ночам, и их молчаливые фигуры с копьями смотрелись при свете луны зловеще и романтично. Они приходили в наш лагерь и танцевали у костра. Мы ходили к ним в деревню и танцевали тоже, соревнуясь, кто выше прыгнет. Миша сравнил их накидки с флагами и шарфами болельшиков ЦСКА . По крайней мере, расцветка в самом деле схожа. Он надел на себя спартаковскую футболку и смотрелся в ней, как говорят в наших рядах, очень эндемично . Говорят, в Танзании масаи предпочитают накидки голубых тонов. Значит, болеют за Динамо .

Во время утреннего гейм-драйва мы вплотную подъехали к львице, только что завалившей самца антилопы гну. Она начала поедать его, начав с гениталий. Отъев их, она вскрыла брюшную полость; бледные кишки несчастного гну вывалились на желтую траву. Насытившись, львица обошла наш автобус, подняла розовую от крови морду и бросила задумчивый взгляд на Марину Семенихину.
- Она посмотрела на меня, как на жертву, - заключила Марина.
Вот уроды! - подумала львица и пошла дальше, не оборачиваясь.
Мы были единственными в то утро, кто присутствовал на львиной трапезе, к тому же так близко. Мы встречали ещё два львиных прайда. Но, во-первых, до них было довольно далеко, а во-вторых, вокруг этих благородных семейств скапливалось такое количество микроавтобусов и джипов с экскурсантами , что подъехать поближе и всё как следует рассмотреть в нужном ракурсе просто не представлялось возможным. Что поделаешь - высокий сезон в Масаи-Мара в самом разгаре...

Однажды вечером мы спасли от верной гибели автобус-грузовик с англичанами. Их пришлось на тросе вытаскивать из колеи, в которой они застряли. Лопаты им не помогли; они стояли в своих пестрых курточках, по уши заляпанные в грязи. Конечно, за ними бы всё равно прислали какой-нибудь транспорт, но нам было приятно сознавать, что в дикой Африке мы кого-то спасаем. Пусть даже бывших колониалистов - поработителей черных народов.
На границе с Танзанией, у реки Мара, на западном её берегу, мы видели громадное стадо гну, которое, увы, так и не решилось в нашем присутствии начать переправу. А вот крокодилы и бегемоты не реке Мара - знатные! Долина реки - одно из немногих мест, где можно ходить пешком (вместе с проводником).

Из Масаи-Мара мы отправились прямиком в Найроби, в аэропорт. Как ни странно, но приличной дороги между главной туристской достопримечательностью Кении и её столицей не существует. После Нарока идет грунтовка, местами размытая дождями. До Найроби добирались семь часов. В пути очень мерзли, особенно на отрогах Абердаре, где вдоль дороги стоят мужики-кикуйю и продают меховые шапки. Со стороны горы Кения также постоянно дуло. Миша, укутавшись с головой в масайскую накидку, всю дорогу стонал и с благодарностью вспоминал Россию - жаркую страну, где столбик термометра в тот момент приближался к 36 градусам.

Найроби встретил нас всё тем же: туманом и мелким дождем. Мы с Женей собрали вещи и в центре города сошли. Нам в аэропорт не надо. Мы ещё остаемся. Мы только вошли во вкус. Женя не нашел ещё смысла жизни; я ещё не посмотрел горных горилл в Руанде. Я найду горилл, а Женя найдет себя. Он очень на это надеется. Помогут ли гориллы жениной самоактуализации?

Мы попрощались с группой в центре Найроби. Наши теперь уже бывшие попутчики отправились в аэропорт, а мы с Женей побрели в отель «Comfort Inn” , который путеводитель “Lonely Planet” очень даже хвалит. Наверное, за безопасность: повсюду охрана, даже этажи запираются, подобно лестничным клеткам. Одноместный номер стоит 26 долларов (правда нас потом предупредили, что цены поднимутся до сорока). Когда с Женей вышли на улицу в поисках ближайшего интернет-кафе, то смогли оценить по достоинству значение слова Nairobbery… Нет, нас не грабили, но смотрели так, как будто уже собирались начать. Физиономии у публики, толкавшейся вокруг нас, были отталкивающими, и отталкивали они назад, в теплое лоно отеля с комфортабельным названием. Первым желанием было запереться в номере и никуда не выходить до послезавтрашнего дня, когда должен был начаться второй этап путешествия по Восточной Африке. Но это было бы совсем неблагоразумно.
Короткими перебежками мы добрались до здания, где располагался крохотный интернет-центр. Женя проверял результаты матчей и суммы, поступившие на его счет от проигравших, а я отправил короткое письмо компаньонам, которых должен был встречать послезавтра в аэропорту имени Джомо Кениятты, первого президента этой благословенной, дружелюбной страны. Письмо действительно было кратким: «Здесь очень холодно. Берите теплые вещи!». На том конце Всемирной Паутины кто-то засмеялся, приняв сие послание за шутку, но потом, поразмыслив, решил всё-таки последовать совету.
У нас был целый свободный день. Быстро решив некоторые оргвопросы, я отправился в Национальный музей Кении. Самое ценное в нем - рисунки Джой Адамсон, сделанные ею в конце 1940-х годов. На них - ушедшая эпоха: разукрашенные люди в перьях, с копьями, со щитами, охотники, знахари… Драгоценные осколки всего этого великолепия остались разбросанными только на севере Кении, куда мало кто ездит, предпочитая национальные парки центра и юга страны. А вот госпожа Адамсон имела возможность рисовать с натуры практически в любом месте!
И насколько прекрасным кажется погибший языческий мир по сравнению с запрудившими кенийские города толпами жалких люмпенов, оторванными от своих корней, традиций и смысла жизни! Англичане не спроста запрещали «нгомы» - коллективные танцы, особенно с участием старейшин… И как интересно получается: испанцы пришли в Америку под предлогом её христианизации, обращения заблудших индейских душ в истинную веру, англичане пришли в Африку под предлогом борьбы с работорговлей, американцы пришли в Ирак под предлогом борьбы за права человека. И никто не хочет признаться в истинных намерениях. Единственный завоеватель в новейшей истории, который честно рассказал, чего же он хочет на самом деле, был Адольф Гитлер (соотечественник Джой Адамсон - Фредерики Гесснер). Но он продержался недолго.
Ещё интересна в музее (вернее, в его дворе), стеклянная статуя слона Ахмеда, обладателя самых длинных бивней. Президент Джомо Кениятта объявил слона национальным достоянием. Ну и конечно, в музее представлены черепа и кости наших первопредков (я имею ввиду человекоподобных приматов). Особенно трогательна скульптурная композиция при входе в музей - улыбающиеся предки человека на фоне Африки. Смотрится очень оптимистично.
В музее есть экспозиция, посвященная найденной не так давно удивительной «ископаемой» рыбине - колоканту. В Индийском океане такие рыбы водятся также подле южного побережья Африки и у Мадагаскара. В соседнем зале - скелет кашалота; специально для тех, кто видел в Африке крокодилов, бегемотов, обезьян и зеленого попугая, а вот кашалотов не видел.

По самому городу я в этот раз погулял не очень много, оставив его детальное исследование на потом. Больше всего меня поразили местные попрошайки. Никогда и нигде ещё в странах Африки мне не приходилось слышать того, что я услышал в Кении. В других местах меня вежливо и жалостливо просили: «Мистер, плиз, гив ми мани!» («Господин, пожалуйста, дайте мне денег!»), мотивируя свою просьбу тем, что голодны, тем, что студенты, тем, что сироты (в тридцать-то лет!), тем, что не хватает денег на учебники и на авторучки, тем, что мама больна и папа пьет, но здесь, в Кении, у вас денег не просят. У вас их вежливо требуют.